Нарушение школьных правил было одним из жизненных кредо Дейдары. Начиная с курения в туалете и заканчивая тем нелепым случаем, когда он проиграл в карты и по желанию одной французской вертихвостки поцеловал директора школы прямо на глазах остальных преподавателей. Складывалось впечатление, что он специально нарывался на неприятности этими своими выходками, меняя одну школу за другой. Что уж говорить о его дурной репутации донжуана и распутника, на которую жаловались даже родители окружающих его подростков. Сколько ему уже пришлось сменить школ, он и не считал. Блондин не испытывал ни малейших угрызений совести хотя бы из-за одного какого-то проступка. Словно ему нравилось доводить до белого каления учителей и родителей, и с этим никто из них уже не мог ничего поделать. Свод школьных правил Дейдара тем не менее знал наизусть по некоторым причинам. Во-первых, их его заставил выучить один из французских преподавателей, когда Дей, помнится, не совсем вежливо высказался насчет его ориентации на уроке, и во-вторых, так было намного легче их нарушать, зная, в чем заключена суть. И он абсолютно не помнил, чтобы хоть где-то в пунктах "о поведении" было сказано, что нельзя встречаться с сыном преподавателя. Хотя, возможно, целоваться с ним на глазах у его педантичного консервативного отца было бы просто глупо, и, опять же возможно, даже где-то внесено в список и подчеркнуто красным. По крайней мере крики учителя, похожие на визг дерущихся котов, до сих пор эхом стояли в ушах Дея, пока вышеназванный отец потерпевшего с мрачной решимостью тащил блондина по коридору, изо всех сил сжимая его запястье, как будто хотел сломать ему руку.
Честно говоря, этот парнишка, сын истеричного парня, выкручивающего запястья Дея, был не таким уж и красавчиком, и не отличался особым умом, да и атлетичностью телосложения. Просто он оказался таким очаровательно невинным и смущающимся, даже не подозревающим о том, что существует и такая сторона отношений между мужчинами, что Дейдара просто не смог перед ним устоять. К тому же, его душу и решимость грело осознание того, что именно этот преподаватель, отец ангельски чистого парнишки как-то сделал абсолютно нелестный выговор насчет внешности Дея и ветренности его матери, с которой, кажется, когда-то был знаком. К его сожалению, Дейдара никогда не прощал обид, и его злопамятности могла бы позавидовать любая сиамская кошка. И в мести он иногда мог выбрать самые изощренные и болезненные пути, такие, которые для него прошли бы максимально легко и приятно. Как этот например. Поцеловаться с парнем - секундное дело. Зато слухи по школе ходить будут месяц или два, окончательно изводя обидевшего его примерного отца, чтящего законы общества, где мужчинам не пристало иметь отношений друг с другом. Дурной тон, как говорят в высшем свете.
Правда вот, попасться на месте в планы блондина не входило. Поэтому, когда дверь в класс распахнулась и звенящий от злости крик заставил его подпрыгнуть на месте, он понял, что на этот раз все просто выговором не обойдется. Понимание этого только усилилось, когда стальные пальцы любящего отца вонзились в его запястье, выворачивая руку - обязательно ведь останутся синяки - и его буквально потащили прочь из помещения.
- Сегодня же. Вызову родителей. Это уже ни в какие рамки. Ненормально. Психические отклонения. Да тебя давно пора было засунуть в изолятор. На невинных детей. Как мать. Весь по ее стопам, - видимо, говорить нормально преподаватель Дейдары разучился, потому что произносил только такие отдельные фразы, в промежутках между злым дыханием, делающим его похожим на разъяренного быка.
Правда Дейдара его все равно не слушал. Можно было без труда понять, какие логические цепочки складываются в голове обиженного учителя. Позвонить родителям - конечно, куда же без них. Вот его приятно удивит полный игнор со стороны матери: "Да делайте с ним что хотите!" и автоответчик со стороны отца. Серьезно, Дейдара иногда думал, что его отца просто придумали, и вместо него давно живет автоответчик. А потом, через некоторое время, на имя обиженного придет чек с круглой суммой и одним только вопросом "Надеюсь, это уладит все проблемы? Я хочу, чтобы Дейдара закончил обучение именно в Конохе. Я итак немало плачу за уроки." Вот и вся роль родителей в воспитании Дея. Как правило, суммы оказывалось достаточно, и все стихало до следующего его дурного поступка.
- Посидишь здесь, пока я не свяжусь с твоим отцом! Надеюсь, он примет меры! - наверное, именно так выглядят огнедышащие драконы, когда плюются файерболами налево и направо, так же, как учитель сейчас выплевывал слова, словно сгустки яда.
Дейдару буквально швырнули в открытую дверь, и он едва удержался на ногах, с удивлением, быстро сменившимся какой-то садисткой ухмылкой, обнаружив, что оказался в кабинете Учиха Мадары, школьного психолога. Однако, если взбешенный преподаватель думал, что выбрал хорошее наказание для парня, он очень ошибался.
- Учиха-сан, пожалуйста, присмотрите за этим извращенцем, - с едва скрываемым презрением резко сказал мужчина, обращаясь к длинноволосому брюнету, - мне кажется, ему срочно нужно психическое лечение.
Затем он повернулся к блондину, потирающему ноющее запястье и злобно оскалился, как гиена, обнаружившая крупной кусок падали на своем пути.
- Я добьюсь либо твоего исключения отсюда, либо принудительного лечения в клинике. И только посмей еще раз приблизится к моему сыну.
С этими словами он с грохотом захлопнул дверь, и наступила тишина, только было слышно, как он орет где-то дальше по коридору на попавших под руку первокурсников.
Дейдара глубоко вздохнул, откидывая за спину светлые волосы, и слегка улыбнулся, разглядывая своего новоявленного надсмоторщика.
- Ну что, сенсей, как вы слышали, я нуждаюсь в скором лечении. Примените электрошок или яму со змеями? - с этими словами он плюхнулся на диванчик, растирая покрасневшую кожу на руке. Нет, правда, там вскоре должны будут появиться синяки.

Спектакль вышел отменным. Несмотря на горящую покрасневшую кожу на запястье, и на то, что вся школа видела, как его тащат по коридору, и на то, что его отец лишится еще нескольких тысяч, Дейдара был весьма и весьма доволен произошедшим. Конечно, изначально все это не входило в его планы, всего лишь пара поцелуев и вести, стремительно разлетающиеся по школе - не более, но и то, как все получилось, его тоже устраивало. Ах сколько эмоций, сколько ярости исходило из несчастного отца, понявшего, что его сын попал под чары блондина, и теперь, ощутив вкус поцелуя с парнем, может пойти по наклонной дорожке. Дейдара даже не сомневался, что так и будет теперь, что бы не предпринял взбешенный родитель. Даже если он отправит парнишку в монастырь - первый поцелуй есть первый поцелуй, он непременно сделает свое дело.
За окном мягко падал снег. Так размеренно и лениво, большие белые хлопья аккуратно, в легком танце смерти, опускались на окно и медленно умирали, и казалось, что по стеклу сползают необычно крупные капли дождя. Течение жизни одной застывшей небесной слезы отсчитывалось не годами и даже не днями. Пара минут, которую она проводит в коротком прекрасном танце, прежде чем коснуться темной земли и растаять или с хрустом проломиться под подошвой ботинка - вот вся ее история, вся ее жизнь, не достойная оказаться в мемуарах. Но тем не менее, каждая снежинка является образцом истинного искусства, как и фейерверки, искры, вспыхивающие в пламени костра - все эти прекрасные образы, рожденные для того, чтобы погибнуть спустя мгновение, оставив в памяти яркий образ, как росчерк пера, вызывающий всплеск эмоций на спокойной водной глади чувств. Несмотря на геометрически правильную форму, словно специально вырезанную из крохотных кусочков льда искуснейшим мастером, каждая снежинка индивидуальна, и нет второй такой же на сотни и миллиарды ее сородичей. Дейдара всегда любил снег, хотя холодная погода вводила его в уныние. Но ему нравилось ловить маленькие хрусталики в тонкие пальцы и наблюдать за тем, как истинное чудо искусства невыносимо быстро тает на его теплой коже, оставляя после себя лишь маленькую каплю, слезу белесых зимних небес.
- Не знаю, чего он на меня взъелся, - Дей проследил взглядом, как по окну скользнула капля, оставляя змеевидный прозрачный след, и повернулся к психологу, состряпав самую милую мордашку, на которую был способен, - может быть, у него с женой проблемы, и он завидует моей прекрасной жизни.
В обычном разговоре, он бы все это выдал несколько иными словами, но приходилось помнить, что Мадара - все таки его учитель, и обращаться к нему соответственно и тщательно следить за языком. Хотя, конечно, обычно он всегда говорит только то, что думает, особо не подбирая слова. И, надо признаться, Учиха старший уже об этом знал. Хотя на приеме у него Дейдара еще не был, и вообще весьма скептично относился ко всем этим психологам, социологам и прочим, норовящим залезть ему в мозги и основательно там покопаться, но в общем и целом они уже встречались. В обстоятельствах, в которых не принято встречаться преподавателю и его ученику, что весьма затрудняло способность блондина сдерживаться в его присутствии.
- И кто вообще виноват в том, что его сын оказался вовсе не такой примерной монашкой, каким он его себе представлял, - продолжил Дейдара как бы между прочим, улегшись на диванчик и подперев щеку одной рукой, не отрывая взгляда от сенсея, - я вообще думаю, что это ненормально, что ему уже 19 лет, а он еще не... - он запнулся на мгновение, словно в его мозгу щелкнул предохранитель, и тут же продолжил, заменив какое-то слово более нейтральным, - не поцеловал ни одну девушку.
Он слегка улыбнулся, но улыбка вышла пошловатой. Устремив взгляд небесно-голубых глаз в потолок, Дей скрестил пальцы,  поудобнее располагаясь на диванчике, созданном для несчастных забитых учеников, с их вечными депрессиями и прочими расстройствами, и продолжил:
- Ну я не мог этим не воспользоваться. Один поцелуй - разве это преступление? Может быть, я положил начало тому, что у людей принято называть продолжением рода, и теперь у monsieur maître совершенно точно будут внуки.
Он говорил нарочито небрежно, в принципе ему абсолютно все равно было, где прогуливать уроки. На улице прохладно, так что это был не вариант для него сегодня. Можно было, конечно, отправиться в кофейню, клуб, куда угодно, помимо школы. Но ради приличия стоило подождать, когда вернется оскорбленный безразличием его родителей преподаватель. Да и общество Мадары ему нравилось больше, чем одиночество в более приятном месте.
- Вот в этом и заключается ситуация, - подвел он итог, все так же рассматривая идеально покрашенный потолок, - а теперь вы можете провести все эти свои тесты, сенсей. Я увижу в пятнах Роршаха целующихся мужчин или женщин, потом увижу что они убивают друг друга длинными тонкими ножами, и вы сможете с нескрываемой скорбью в глазах выписать мне направление в психиатрию и попрощаться со мной на долгие месяцы. Не забудьте помохать синим платочком мне вслед.
Он прекрасно знал, как все это обстоит в кабинетах психологов. Честно говоря, Мадара был не первым из сонма специалистов, которые лезли в его душу. Раньше его мать очень любила водить сынишку по подобным врачам, вместо того, чтобы попробовать хоть на секунду обратить свое драгоценное как кристаллы Сваровски внимание на парня. Первое время Дей честно отвечал на вопросы, надеясь, что хоть один из них его впечатлит и найдет решение каких-то вопросов. которые он сам себе задает долгое время. Но потом он в них окончательно разочаровался. И каждый новый сеанс все больше напоминал спектакль, где Дей играл то опасного для окружающих подростка, то забитого испуганного интроверта, то чересчур активного парня с психическими отклонениями, то склонного к суициду ребенка. Все это не более чем театр, потому что никто из этих дорогих психологов никогда так и не смог выявить его настоящего.
И кто сказал, что сейчас все будет по-другому?

Весьма странный вопрос. Своеобразный способ заменить пятна Роршаха на окружающее? Дейдара покосился на ищущего что-то под столом мужчину, словно бы сомневался, в своем ли он уме. Ну да ладно, эти психологи все немного ненормальные. Наверное, сказывается долгое общение с душевно больными подростками. Интересно, а где хрупкая грань между психологом и психиатором? Когда отклонения от нормы перерастают в болезнь? Какой звук, событие, слово, или что там может быть еще, могут превратить обычного человека с проблемой в общении с окружающими, например, в пациента с манией преследования или, в худшем варианте, в шизофреника? Связано ли это вообще?
Дей повернулся к потолку, прищелкнув языком, старательно отгоняя от себя все эти дурацкие мысли, не относящиеся к происходящему. Ему, в принципе, всегда был интересен механизм действия мозга, и всегда было любопытно, что творится в голове у тех, кто действительно болен. В какие лабиринты заводит их сознание, какие искаженные отражения реальности становятся для них настоящими, заслоняя за собой то, что обычные люди привыкли считать нормальным. Возможно, блондин мог бы стать психологом, если бы имел для этого достаточно терпения и спокойствия. Увы, холерики никогда не смогут спасти затухающий воспаленный разум пациента, требующего бесконечного внимания. А вот, Мадара, возможно, мог всерьез этим заняться, если бы не тратил время на бесполезных избалованных богатеньких подростков.
- Серьезно? И как это поможет мне осознать, что мне не следовало прикасаться к сыну преподавателя и что вообще - гомосексауальность это болезнь, как мне уже неоднократно говорили? - Дей хмыкнул, разглядывая белоснежный потолок.
Честно говоря, рабочие здесь постарались на славу. Потолок был покрашен идеально. Еще бы - заведение здесь не из дешевых, так что должен полностью оправдывать свою славу и свои деньги. Во всем, даже в таких мелочах, как краска на потолке в кабинете психолога. Что там можно увидеть, в этом идеальном пространстве? Правда... Цепкий глаз художника все-таки заметил пару разводов в тех местах, где слой краски накладывался один на другой - может, сменили банки, или пришел другой рабочий, потому что рука явно ложилась по-другому. Но потолок от этого не становился менее идеальным. Это заметить можно было бы только очень внимательному человеку. Дейдара продолжил буравить взглядом несчастные разводы, думая совершенно о других вещах. В частности о том, что сегодня ему ужасно не хочется идти в свою квартиру, как бы он ее не любил. Там слишком одиноко, слишком тихо, и его окружают только портреты с живыми глазами. Наверное, нужно было кончать со всеми этими психологическими штучками и идти в клуб, искать себе кого-то, с кем можно провести пару часов времени. Ему это все казалось абсолютно бесполезной тратой времени, пока он не заметил, что разводы, то ли от того, что он долго смотрел на них, то ли и правда у него что-то не то с рассудком, странно закручиваются, как терновые лианы с шипами, которые он уже где-то видел... Точно. Пара линий и правда напоминала те сети, в которые блондина заманивали сны. Острые и скрученные, обжигающие болью.
- Ничего не вижу, - тихо произнес Дей, закрывая глаза, чтобы не видеть этот идиотский идеальный потолок.
Такой же идеальный, как сверкающий кафель в ванной в его старом доме, который так любила его мать.
С закрытыми глазами, однако, становилось хуже - шипастые цветы терна распускались дальше, найдя нужную точку опоры и переливались яркими цветами, как бензиновые пятна в лужах. Блондин резко распахнул глаза, переводя взгляд в окно. Снег успокаивал. Снег мягко умирал на стекле, и окно словно бы оплакивало его смерть.
- Дурацкий тест. Что можно увидеть в идеальном потолке с парой разводов? - внезапно разозлившись на самого себя, да и на ни в чем не повинного Мадару, пробормотал парень, разглядывая, как снег мягко ложится в кучу в углу окна.
Он итак каждую ночь видит один и тот же кошмар, зачем переживать его же еще и днем? Дей поднялся и уселся поудобнее, скрещивая ноги, словно бы отгораживаясь от происходящего. Мадара держал в тонких пальцах шарик, маленький и блестящий, как те металлические магнитные антистрессеры, которые нужно было перебирать в руках, чтобы успокоиться. Дурацкий день однако. Психологи умеют испортить настроение. И пусть Учиха ничего и не успел сделать, и это он сам увидел в безобидных разводах на потолке то, что привык видеть по ночам, все равно ему казалось, что это именно брюнет виноват в произошедшем. Люди вообще склонны винить во всем ближайших.
- Извините, - Дей хмуро поджал губу, досадуя на себя за раздраженную вспышку, - просто не люблю, когда рабочие некачественно делают свое дело.
Ах, какая идиотская отговорка. Но ничего лучше он все равно не смог придумать.

Кажется, беседа уже плавно перетекла из начальной проблемы - отношений Дея и невинного парнишки, сына того разъяренного преподавателя - в нечто большее, то, что находится гораздо глубже и спрятано от окружающих. Каким образом Мадара пришел к выводу, что блондин что-то увидел в тех безобидных разводах на идеальном потолке, догадаться было не сложно. Чертовы эмоции всегда выдавали Дейдару с головой. Следовало поаккуратнее вести себя с психологом, тем более с именно этим психологом. Потому что - вот главное отличие темноволосого сенсея от сонма алчущих денег специалистов - он знал Дея и с другой стороны, которую не видели те врачи, чьи советы ограничивались парой сухих фраз - они не встречались с парнем вне кабинета, не пили с ним, и уж тем более их пациент не ночевал у них дома, в их кровати, совершенно голый. Да, Учиха занимал особое положение в отношениях Дейдары с психологами, главным образом из-за того, что он имел совесть не воспользоваться ситуацией, созданной волшебным алкогольным туманом в голове блондина, и переспать с ним. По крайней мере, Дей думал так, потому что происходившего на самом деле не помнил абсолютно. И именно поэтому ему стоило опасаться лезущего в его мысли Мадары - мало ли что он сам успел разболтать ему, когда был пьян? Стоило следить за своим языком и не давать брюнету новых поводов зацепиться за слова и действия. Скорее всего, ему, как настоящему психологу, стало интересно, в чем же раздражитель у блондина. Сам виноват, теперь нужно тщательно подбирать слова.
Не то чтобы Дейдара не хотел рассказывать о проблемах - нет, он делал это почти при любом удобном случае. Но обычно говорил о проблемах незначительных, поверхностных. А те, что скрывались в глубине его разнузданного сознания, те, что выплывали наружу лишь ночью или в те моменты, когда он был особенно слаб - не касались никого, кроме него самого. И пусть Дей понимал, что без посторонней помощи он вряд ли поймет причину своих кошмаров, вряд ли когда-нибудь сможет нормально выспаться, без той волны отчаяния и боли, которая заботливо укутывала его, словно одеяло, но он точно не хотел, чтобы в эту чернильную смоляную яму лез кто-то еще. Может, он просто боялся правды, которую могут вытянуть на свет, а может, слишком дорожил ею, не позволяя прикасаться к его тараканам чужими тапочками. Так что с этого момента блондин решил следить за тем, как говорит и ведет себя Мадара. Это напоминало охотника и жертву, которая пытается понять, где будет совершено нападение и заранее отгородить это пространство.
Брюнет, кажется, совсем потерял интерес к происходящему, разглядывая то шарик в своих пальцах, то стену за спиной Дея. Как будто ему уже все это надоело, и он лишь выполняет просьбу, оставленную ему взбешенным преподавателем - последить за извращенцем. В какой-то степени, это вполне естественно - Дейдару свалили на него как снег на голову, и у него явно могли быть другие и более интересные дела, чем сидеть с подростком, лелея его обиды и страхи. Тем более эта тема, которую он затронул... Вот в этом и была опасность - Мадара знал, о чем стоит говорить с парнем, чтобы заставить его перестать вилять и отвечать на вопросы. Искусство. Конечно. Гениальный ход.
- Смотря что я рисую, - Дей чуть расслабился, задумчиво разглядывая лицо брюнета, пока он смотрел в противоположную сторону, - если я рисую не на заказ... Меня могут вдохновлять люди, чаще всего так и происходит. Особенно если у них интересные глаза, я почти всегда обращаю внимание на глаза.
Глаза - зеркало души, верно? Дейдара и правда почти всегда, рисуя портреты, вдохновлялся именно взглядом человека. Как это было тогда, с Неджи, когда он встретил его в кафе и решил написать картину именно с его участием, из-за его необычных светлых глаз, стальных снаружи, но полных чувственности внутри.
Захваченный воспоминаниями и всеми ассоциациями, которые нахлынули на него, пока он думал над ответом, Дей и сам не заметил, как внезапно перестал враждебно относиться к мужчине напротив. Потому что сейчас он говорил о том, что ему приятно, что ему самому хочется обсуждать. Он поднял ноги на кушетку и положил подбородок на колени, не отрывая взгляда от глаз Мадары.
- Если рисую природу, это обязательно будет какая-то мелочь. Большие события способны вдохновить каждого, но нужно уметь находить красоту в малом, - Дей слегка улыбнулся, сам по себе понимая, насколько пафосно такая речь звучит из уст кого-то его возраста, - просто листочек или яблоко красивого цвета, даже капля на окне - никогда не знаешь, из чего придет вдохновение.
Запустив пальцы себе в волосы, блондин слегка их растрепал, чтобы они легли на плечи золотистым водопадом. Все эти мысли о его рисунках так успокаивали, как будто он и правда находил своеобразное убежище в своих картинах. Пусть он и не был самым великолепным художником, которого знал мир, эти мазки кисти, выплеск негатива и всех прочих эмоций, тесно сплетающихся в его голове, ему был жизненно необходим, особенно после...
- Стало быть, я черпаю вдохновение только в материальном. Не знаю, как можно находить что-то хорошее в снах... - вот тут он запнулся на секунду, и его глаза несколько расширились, но поняв, что он только что вновь подает пищу для размышлений, блондин тут же поспешно продолжил, - они ведь так абстрактны и не несут в себе никакого смысла, то есть рисовать какие-то радуги и единорожков было бы не интересно.
Чертов Мадара. Дей на секунду закрыл глаза, делая мысленный глубокий вдох. Каким образом этот ничем не отличающийся от других психолог так близко подошел к заветному?
- Думаю, что реальность стоит больше внимания, чем все, что находится за ней, - добавил он совершенно спокойно, теперь по-настоящему взяв себя в руки, - гораздо интереснее взять что-то не абстрактное и наделить его глубинным смыслом.
Чем сделать это наоборот. Чем взять его ужасные сны, нарисованные экспрессионистами и пытаться придать ему форму, чтобы понять, из чего это все выходит. Это нереально, он уже пытался. Кисть не хочет ложиться, перенося на холст отчаяние и страх из ночного кошмара в жизнь.

Надо сказать, Мадара очень умело манипулировал мыслями и чувствами Дейдары. Наверное, потому что блондин сам сделал большую ошибку, подпуская мужчину слишком близко к себе - он ведь уже был для него не простым преподавателем, психологом, которому заплатили бешеные деньги, чтобы он разобрался в его проблемах, а нечто большим. Все из-за того случая в клубе... И какого черта, как он успел так глубоко залезть в доверие парня, чтобы настолько безнаказанно им пользоваться? И какая ему выгода от того, что он сейчас пытается вытащить из Дея его страхи и боль, зачем ему это? Вряд ли он получает премию за каждого поплакавшегося ему в жилетку ученика. Но и не может быть, чтобы его искренне заботило то, что происходит в голове блондина. Это никого не заботило, кроме одного его лучшего друга, и не должно было заботить. В это Дейдара никогда не поверит. Скорее всего, здесь играло свою роль обычное банальное любопытство. Конечно, неуравновешенный пациент с тараканами в голове - что может быть интереснее. Словно это была какая-то увлекательная игра, и главная загадка на миллион долларов - сам Тсукури.
Это все ужасно раздражало и казалось до ужаса фальшивым. Зачем ему рассказывать какие-то свои проблемы по сути абсолютно постороннему человеку? Внезапно захотелось закурить. Дей почувствовал как дрогнули губы при мысли о терпком вишневом аромате тонких сигарет - та еще отрава, но на него она действовала успокаивающе. Интересно, как отнесется Мадара к тому, что он сейчас здесь закурит? Все-таки преподаватель...
- Сны о единорогах - да, - он немигающим взглядом уставился на мужчину, ожидая подвоха в любом его слове.
Излишняя напряженность тоже может показаться странной, но брюнет все равно знал, что у Дея нет никакого желания выдавать свои тайны. И, если честно, он все еще понятия не имел, зачем вообще пытаться это сделать. В искреннее желание помочь блондин не верил, тем более если это относилось к взрослым.
И что он привязался к этим единорогам? Все-таки понял, обо что споткнулся парень в своем монологе о рисунках. Внимательный и хитрый Мадара, а ведь ничем не показывает ни заинтересованность, ни моменты озарения.
- Сны - абстрактны, - твердо добавил Дей, - и я не знаю, да и не хочу знать, как вы там их объясняете.
Теперь это уже было глупое упрямство. Мадара походил на цунами, накатывающее на несчастный маяк, одно за другим, до тех пор, пока он не начнет рушиться, по кирпичику, пока наконец не развалится под его напором полностью. Надо сказать, это у него получалось неплохо. Он вроде бы не говорил ничего такого, но все равно выводил парня на те темы, которые и являлись главным призом сегодняшней лотереи. Но Дейдара вполне еще мог взять себя в руки, настороженно отвечая на вопросы, говоря как можно меньше, чтобы не было за что зацепиться. Если бы Мадара не применил самую лучшую тактику, на которую был способен против такого сложного пациента, как Дей, словно бы точно знал, что говорить и что делать.
Дейдара терпеть не мог нравоучения. Особенно те, что указывали на его недееспособность по причине возраста, или неверность его решений, которые он сам с таким трудом принимал. Как и те люди, все те, кто называл его шлюхой, кто учил его жить, даже если у них самих жизнь складывалась не безупречно, те, кто судил его за его поступки, которые их самих никак не касались. Все эти люди со стеклянными безразличными глазами, которые только и умеют раскрывать рты, как рыбы, вышедшие из воды. Какое право они имеют так делать? Какое им дело до того, как живет Дейдара? Они никто для него, тогда почему они лезут туда, где им нет места?
Не говорите, что мне делать, и я не скажу вам, куда идти.
- Да какое вам дело до того, что у меня каждый день новый партнер? - Дей стиснул зубы, чувствуя, как в нем медленно нарастает злость, - отвалите со своим поучительным тоном, как будто вы так много знаете обо мне, чтобы давать советы!
Он встал, сжимая тонкие пальцы и не отрывая взгляда от темных глаз Мадары. Они казались безразличными и такими глубокими, что все эмоции Дея совершенно их не трогали. И это только раздражало еще больше. Он за этим начал это разговор? Чтобы подобраться к теме его ветренности? Конечно, и как раньше Дей не догадался. Так всегда и происходило, со всеми этими психологами. "Ты губишь жизнь, ты ведешь себя неправильно, так нельзя делать, действуй по-другому". Надоело. Все они одинаковы. Все судят, не пытаясь выяснить причин.
- Как будто вы сами столь безупречны, что можете качать головой и обсуждать мою жизнь, - поджав губы, Дей отошел к окну, отворачиваясь от мужчины, от его безучастных глаз, от всего мира, разглядывая, как плачут оконные стекла, - У меня есть причины поступать так, как поступаю я, и не вам меня судить за них.
Злость постепенно сходила на нет. Вспышка гнева абсолютно опустошила его.
- Если бы вы знали, если бы вы видели все те кошмары, которые вижу я во сне... Я справляюсь с ними своими силами, и мне не нужно, чтобы вы критиковали мои попытки вернуть себе... - конечно, если он так хочет - пусть знает. Все равно уже не важно. Наредкость настырный мужчина, действующий отвратительно правильно с ним, словно бы ему заранее подсказали, что делать, чтобы получить необходимый эффект, - чтобы вернуть единорогов.
Идиотский день. Зачем Дей это сказал сейчас, зачем дает противнику оружие против себя? После злости защищаться не было сил. Да и... Мадара все же не был посторонним человеком. Один раз он уже оправдал доверие. Можно было позволить себе некоторую слабость и вылить ему каплю информации, не углубляясь на дно сосуда.

Усталость медленно вползла в сознание, отравляя за собой мысли и образы, питаясь чувствами, как настоящий вампир, и Дейдара бессильно приложил бледную ладонь к холодному как лед стеклу, скользя тонким пальцем за растаявшей слезой, оставляющей змееобразный след. Хотелось выйти отсюда. Обычно людям становится легче от того, что они выговариваются, выливают проблемы на других, словно бы очищая душу от грязи, которая в ней скопилась, но с Деем все было иначе. Чем больше он делился своими проблемами, вырывая их из темного угла, в который с таким старанием прятал, тем более он чувствовал себя опустошенным, беззащитным, будто бы для него то, что он жалуется на что-то было показателем слабости, то есть того, что он сам не в силах сам справиться с ситуацией. Вот и сейчас - он рассказал всего ничего, показал только самую верхушку айсберга, но уже ощущал себя надломленным, побежденным.
Мадара стоял рядом, рассказывая парню о кошках и когтеточках, а Дей смотрел в окно, размышляя о том, как было бы здорово сейчас выйти на улицу. Пусть он и не любил холодную погоду, ходить под таким красивым густым снегопадом, чувствуя, как крупные хлопья снега путаются в светлых волосах, ему определенно нравилось. Тем более сейчас, когда настроение ушло под ноль, и оставалась только пустая грусть, не обремененная смыслом. Дей поднял взгляд, рассматривая мужчину сквозь спутанные пряди длинной челки. Мадара и правда успел глубоко залезть в его душу, хорошенько там все перетрясти, вынимая то, что его интересовало. Однако, кажется, оставлять его так просто он не собирался, в отличие от остальных психологов, которые быстро опускали руки, забирали деньги и навсегда исчезали из его жизни. В его голосе чувствовалось нечто такое, что располагало к откровениям. Возможно, он и правда искренне хотел помочь? Вызвал вспышку гнева специально - а блондин это уже и сам понял, даже без объяснений, потому что его всегда легко было поймать на такие ловушки - заставил рассказать немного, укрепил связь между ними, и Дейдара не мог найти причин этой его настырности. Забота? Но Дейдара не верил в то, что человек, с которым он знаком не так близко мог правда желать заботиться о нем. Если уж этого не делали даже родители.
Поджав губы, Дейдара сложил руки на груди, внезапно ощутив желание обнять мужчину, выливая ему все то, что накопилось в нем за долгие годы одиночества, рассказать то, что не знал даже единственный его лучший друг. Неправильное решение, неверное. Поэтому он нахмурился, резко отворачиваясь к окну, упираясь взглядом в ползущую по стеклу каплю. Нет ничего хорошего в том, чтобы выбалтывать свои секреты всем, кто хочет их знать. Если бы он так делал, то давно превратился бы в слабовольного парня, который только и умеет делать, что жалуется и сплетничает. Ему не нужна жалость, не нужна помощь в решении проблем, он всегда, всю жизнь справлялся один. Почему сейчас должно быть иначе?
С другой стороны... В этом то и была главная проблема. Он всегда был один, несмотря на то, что его окружали девушки и парни, любящие его тело, но он никогда никому не открывал душу. Для всех он был просто ветренным и легкомысленным художником, не способным любить кого-то больше пары дней. Никто и не пытался разглядеть в нем большее.
- Зачем вам это надо? Зачем вам знать о проблемах такого легкомысленного подростка? Вам платят за это? -  произнес Дей с легкой ухмылкой, когда Мадара закончил свой монолог и отошел от него, оставляя личное пространство в покое.
Если бы он сказал "да", насколько бы легче стало блондину. На этот счет у него есть определенная схема, как и для всех других, кто пытался его сломить, чтобы вытянуть интересное им наружу. Они никогда ничего получали. Закрыться от окружающих Дею было очень просто, может быть даже слишком просто, залезть в свой кокон и огрызаться. Но если он ответит по-другому, тут уже начнутся проблемы. Глубоко в душе, Дею очень хотелось кому-то рассказать обо всем, что его терзало, но... он боялся, да. Он боялся, что ему причинят боль, что его оставят одного, среди всех этих бездушных людей со стеклянными глазами.
- Ты не будешь против? - выделив интонацией обращение, Дей открыл окно, вдыхая прохладный воздух, и чуть обернулся на мужчину.
Они не были просто пациентом и психологом, отрицать это было нельзя. Поэтому Дейдара не видел причин отказывать себе в сигарете, особенно сейчас, когда так хотелось закурить. Щелкнув зажигалкой, блондин зажал сигарету губами и поднес трепещущий огонек к ее ароматному концу. Вишневый вкус сладко лег на язык, заставив Дея сладостно выдохнуть. Он удивительным образом выравнивал его настроение, заполняя пустоты в его эмоциях и успокаивая нервы. Говорят, это самообман, что курение помогает успокоиться, но в таком случае, Дейдара вовсе был не против подобной фальши, потому что она была ему жизненно необходима.
Блондин поднес к глазам ладонь, рассматривая тонкий белесый шрам на светлой коже, и сжал пальцы в кулак.
- Сенсей, а вы боитесь чего-нибудь? - тонкая струйка дыма поднялась в небо, бесследно растворяясь в морозном воздухе.